Где твои крылья?
«Дама с собачкой» — эталонное по форме и содержанию произведение Антона Чехова. Если так можно говорить, конечно. Я имею в виду, что именно в этом рассказе столкнулись талант точного и безжалостного наблюдателя с его трогательной, практически безнадежной, любовью к людям.
Невероятная чеховская смесь тоски и веры в лучшее. И всё это на пяти страницах текста. Целая история. Которую некоторые современники Чехова сравнивали с «Анной Карениной» по размаху, и считали началом большого романа.
Однако в том и ценность «Дамы с собачкой», ей не надо томов и нескольких сюжетных линий. В одной короткой истории показывается, как из сора и быта, из пошлого курортного романа вырастает большое чувство, меняющее жизни людей.
И пожалуй, только в этом рассказе такая непривычная для автора плотность метафор и сравнений. Описывая ситуацию главных героев, автор говорит о них: «И точно это были две перелетные птицы, самец и самка, которых поймали и заставили жить в отдельных клетках».
Кажется именно из этой строчки родился спектакль Руслана Кудашова. Птицы эти стали главным сюжетообразующим элементом. Спектакль начинается с того, что артисты, изображающие птиц, открывают бутылку, прибитую морской волной к берегу. Откуда эта сказочная бутылка, какими течениями её занесло в эту историю? Может быть из хрестоматийной экранизации Иосифа Хейфеца? Там в первых кадрах фильма — берег, волны и бутылка как символ праздной курортной жизни, здесь у Кудашова ставшая — волшебным сосудом со сказками.
Птицы открывают её с характерным звуком вынимаемой пробки и … начинается рассказ.
В постановке задействовано четыре человека-птицы — Гуров (Михаил Каданин), Анна Сергеевна (Елена Симанович), рассказчики-птицы — Надежда Семёнова и Григорий Вахрушев и два птицелова, по совместительству супруги главных героев — Эдуард Кокарев и Софья Иголкина.
Я видел несколько спектаклей Руслана Кудашова, два из них сейчас в репертуаре нашего театра кукол — «Похороните меня за плинтусом» и « Мандельштам. Воронежские тетради». И в каждом куклы существуют на сцене на равных с людьми. Кукла — словно аватар, другая ипостась живого человека. В спектакле «Корова» по Платонову мальчик Вася воплотился в маленького птенчика и текст, который произносила за него рассказчица. А в «Даме с собачкой» куклы-персонажи Гурова и Анны Сергеевны формально люди с носами, руками и крошечной собачкой на поводке, но существуют они как птицы — сидя на ветках и практически чирикая свои реплики.
Их птичьи ипостаси — условны, символичны и не вызывают никакого сочувствия. Как не вызывают сочувствия герои Чехова играющие свои роли в пошлом водевиле курортного знакомства.
Но в самые пиковые моменты, когда игра перерастает во что-то большее, происходит прорыв из искусственного пространства кукол на ветках в пространство человеческой драмы. И мы видим театр другого формата. Сцена соблазнения решена настолько изящно и хореографически точно, такой там Моцарт, что невольно слёзы наворачиваются.
Сцена объяснения в Саратове — ещё один панч от Кудашова. Такого театра мы не видим в драме, а тут вроде театр кукол, хоть и прославленный, именитый, но кукол.
У меня ощущение, что требования формата — это всего лишь дополнительная возможность творить и сочинять особый мир, где нет пределов фантазии. Где она прописана в уставе театра. Все критики восхищаются и удивляются куклам-актерам в «Серёже» Крымова или «Аннетт» Леоса Каракса. Ах какой смелый ход, какое необычное решение. А тут изначально куклы правят бал. И какие они — это уже на усмотрение сочинителя. Степень их условности безгранична. Птички, клетки, веточки с саратовскими заборами. Да что угодно!
Летать так летать!
Режиссер Руслан Кудашов, художник Марина Завьялова и художник по свету Лариса Новикова на небольшом пятачке камерной сцены театра кукол создали минимальными средствами целый мир переливающийся из птичьего щебетания в человеческие страсти. И возможно сами того не осознавая, затронули столько пластов ассоциаций, аллюзий и почти прямых цитат из песен, фильмов, тысячелетних архетипов и личных историй каждого внимательного зрителя, что поток этот периодами накрывает тебя с головой.
Сухое ветвистое дерево, подвешенное между небом и землёй — как линии судьбы на ладони, как дерево из «Жертвоприношения» Тарковского, которое должно зацвести, если его долго и тщательно поливать. И оно зацветает в финале смешно и трогательно, даже наивно — как осеннее дерево ожившей любви в «Любовь и голуби» Меньшова.
И крутится в голове строчка из «Високосного года». «Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино, но мы, как птицы, садимся на разные ветки и засыпаем в метро»
И финальное хлопанье крыльями как прорыв в другую реальность. В нашу возможно. Может поэтому многие заметили, как сливается этот звук с аплодисментами зрителей.
Короче говоря, получилось настоящее театральное чудо. В перьях.
Вывод как бы
Я часто повторяю фразу, сказанную когда-то классиком театра Львом Додиным: «Плохих спектаклей очень много, а хорошие — большая редкость. Каждый хороший спектакль — это чудо»
Формулы хорошего спектакля не существует. Когда всё плохо, ни гениальный текст Чехова, ни Моцарт, ни художник по свету, ни харизма народного артиста не спасают. Руслан Равилевич Кудашов, главный режиссер Санкт-Петербургского Большого театра кукол, лауреат и обладатель многочисленных театральных призов и премий — просто очень хороший режиссёр, мастер. Талантливый, тонкий, чуткий, изобретательный и очень точный художник.
Максим Горький, прочитав «Даму с собачкой» сказал Чехову, что он убивает реализм. И это высший комплимент автору, которого многие считают одним из основоположников реализма в русской литературе.
Кудашов делает ровно то же — убивает реализм, превращая его в притчу, сказку во что-то сродни мифу, легенде. Но при этом возвращает нам настоящего Чехова, очищенного от нафталина школьной программы, вырванного из окостеневшей эмблемы, ставшей названием конфет, пословицей, штампом…
